Жигунов объяснил, почему занялся спасением дачи импрессиониста Коровина в Гурзуфе
При Украине на территории полуострова актер наблюдал «подспудное отрицание русской культуры»
Известный советский и российский актер, режиссер и кинопродюсер Сергей Жигунов с супругой Викторией еще в начале 2024 года открыл в Гурзуфе Дом-музей первого русского импрессиониста Константина Коровина. Недавно в музее, много лет пребывавщем в плачевном состоянии, побывали представители «МК», что стало поводом для интервью с Жигуновым о Крыме как духовном пространстве, политике, «наступающей на пятки» культуре, и прошлом полуострова, в котором русским гениями и связанным с ними местами не уделялось должного внимания.
— Сергей Викторович, почему Коровин и почему именно Гурзуф? Здесь все решил случай или сказались ваши эстетические предпочтения, любовь к художнику?
— Как всегда в жизни, всё значительно проще. Мы совсем недалеко живем от гурзуфской дачи Константина Алексеевича. Можно сказать, что Коровин – наш сосед. Мы много лет буквально «ходили мимо» и наблюдали за тем, что там происходило. Возможность что-то исправить нам представилась — и мы ее не упустили.
— Интересуетесь ли лично вы искусством? Может быть, коллекционируете живопись, владеете картинами Коровина?
— Нет, Коровин это очень дорого. Обладать его работами было бы прекрасно, но в таком случае мы бы все равно отнесли их в музей. Он мастер такого уровня, что не очень хорошо, если кто-то один на его картины смотрит, их должны видеть люди. Есть художественный предел, после которого ты должен понимать, что спрятал этот шедевр от всех остальных.
— Насколько обширно собрание музея Константина Коровина в Гурзуфе?
— К сожалению, оно не богатое совсем – это в большей степени мемориальный дом, который когда-то построил Константин Алексеевич, где жил много лет и куда к нему приезжали такие же, как он, титаны.
В музее есть две его работы – одну мы подарили музею, вторую нам очень благородно предоставили на три года.
Также есть работы сына – Алексея Константиновича Коровина и значительная экспозиция учеников Коровина — тридцать пять подлинных полотен.
— Когда мы говорим о подлинности, на чем мы основываемся?
— На серьезных экспертизах Третьяковки, Русского музея и так далее. Коровин и художники его уровня без экспертизы невозможны.
— Мы понимаем, что когда речь о культурном проекте в Крыму и в целом на новых территориях, то это не только меценатский жест, но и политический.
— Я не хотел бы политизировать нашу деятельность, но при Украине это место находилось в чудовищном состоянии. Константин Коровин, несомненно, русский художник, создавший невероятное количество шедевров русского живописного искусства.
Но его дом был превращен фактически в ночлежку украинским союзом художников (Национальной спилкой художников Украины, — И.В), был замордован до неприличия. Как и весь Крым, собственно – я там живу давно.
— Сколько лет?
— С 2004 года. Лет двадцать я за всем наблюдаю и видел, как к Коровину относились. Конечно, подспудное отрицание русской культуры присутствовало. Константину Алексеевичу от большевиков досталось – ему пришлось эмигрировать, плюс «добавили» украинцы.
— Насколько вам Крым интересен как культурное пространство: Дом Волошина, Музей Айвазовского в Феодосии – концентрация объектов невероятная. Вопрос этот не подразумевает возгласов «Крым наш», но ставит целью понять причины нашей общей привязанности к полуострову.
— Крым наш – и это не обсуждается. И не видеть неких параллелей невозможно, к сожалению. Чем бы я занимался – кино или музеем — натыкаешься все равно на политику. В данном случае точно.
Уважения к наследию Коровина в прошлом не было, некоторые его картины в 90-е пропали в Гурзуфе при сымитированном пожаре в вилле Саламбо, где сейчас находится музей. Исчезли тогда и все предметы обстановки. Из наследия художника осталось само здание, некоторые зеленые насаждения на территории и мастерская, в которой умудрились разместить оборудование для столовой.
А по поводу Крыма могу сказать – я не музеолог, но он весь состоит из объектов культурного наследия. В Гурзуфе дом Ришелье (Музей А.С. Пушкина в Гурзуфе, — И.В.), дача Чехова и дача Коровина расположены на одной линии, расстояние между ними – пару сотен метров. В первой локации Александр Сергеевич придумал «Евгения Онегина», Антон Павлович в своем домике дописал «Три сестры», а неподалеку первый русский импрессионист Константин Коровин создал самые яркие свои шедевры.
— В ДНР есть село Сонцовка, которое находится на подконтрольной Киеву части республики. Там родился Сергей Прокофьев и есть музей ему, которому гарантированно понадобится восстановление после освобождения села. Чисто гипотетически, могут ли ваши интересы в будущем распространиться и на Донбасс?
— У нас довольно активно помогает государство. Не надо на меня все вешать, пожалуйста, не все же сразу (говорит в шутливом тоне, — И.В.). Я снимаю кино, много работаю: идут съемки, я сценарии пишу, занят 24 на 7, музеи – не мое активное занятие.
Есть столько людей, имеющих общественный темперамент – они, я уверен, не оставят композитора без присмотра. К тому же, Министерство культуры обладает довольно широкими полномочиями – на восстановление особняка Ришелье, скажем, выделили несколько сотен миллионов рублей. Наверняка с музеем Прокофьева будет все хорошо, куда он денется, раз на балансе у губернатора (главы ДНР, — И.В.) находится.
В Гурзуфе ситуация другая, там музея не было, и к нам пришло осознание, что вместо него могут открыть очередной ресторан или винный магазин. Это было бы неправильно.