Хрюкают и кудахчут: Юрий Грымов поставил «Скотный двор» Оруэлла
Квадроберы наоборот
«Скотный двор» по Оруэллу в театре «Модерн» в постановке художественного руководителя Юрия Грымова — страшная аллегория на революцию 1917 года в России и на события, которые она за собой повлекла. Свинья поет голосом Паваротти, курицы рожают теннисные мячики — и другие любопытные решения в истории о квадроберах-перевертышах, когда животные решили, что они ничем не хуже людей, правда, забыв, что для настоящего Человека нужна еще и культура.
В контекст премьерного спектакля зрителей в «Модерне» погружают с первого шага: гостей здесь встречают гардеробщики и капельдинеры с черными рогами на головах, а голос Грымова в зале, пока не начался спектакль, просит убедительно не только выключить звук мобильных телефонов, но и «не подходить близко к скотам и не кормить скотов».
Сценическая версия антиутопии Оруэлла, по сути своей притчи, не лишена оригинального модерновского прочтения, о том, как на ферме в Англии животные подняли бунт. Боров — Старый майор — сожрал маленькую дочку фермера, после чего был застрелен, но революцию уже не остановить. У власти теперь другой хряк — Наполеон, есть и оппозиция в лице, а точнее, в пятачке свиньи Цицерона, который призывал скот к образованию и чтению книг. На ферме объявлена скотократия, озвучены семь заповедей, правда, в неокончательной версии — в них постоянно вносились правки и уточнения. Диктатура быстро превращается в тоталитаризм.
Действие начинается с песни Pigs группы Pink Floyd. Кажется, что она написана специально как иллюстрация к книге и к постановке. Она начинается со слов «Big man, pig man» («Большой человек, человек-свинья»), и сама группа, кстати, считала, что свиньи находятся на вершине социальной лестницы, на их стороне богатство и власть и именно они манипулируют обществом — об этом и текст Pigs. И в центре сцены тот самый Старый майор — предводитель и инициатор революции. Как в песне и поется, большой, даже слишком. К нему подтягиваются и все жители скотного двора, будущие революционеры.
Сразу обращают на себя внимание костюмы, продуманные до копыт и лапок (отличная работа Кати Никитиной), благодаря которым кажется, что актеры потеряли человеческий облик, окончательно перевоплотившись в коров, овец, лошадей, кур, индюков и другую живность.
Хороших находок здесь предостаточно: Свин, поющий голосом Лучано Паваротти Il gladiatore (где важные метафоричные слова говорят о том, что полководец станет рабом, а раб — гладиатором), коронация нового предводителя Наполеона, которому на голову символично надели красную кепку со знаменитым американским лозунгом Make America Great again («Сделаем Америку снова великой», использованный Дональдом Трампом в президентской кампании слоган). А также падающие с неба «яйца» в виде мячиков для пинг-понга, осыпающие сцену, как результат стахановского куриного труда, наконец, свин Наполеон на кровати со своей оскотинившейся Жозефиной — вообще-то раньше она была человеком, но перешла на сторону квадроберов.
Хряк Наполеон звучит убедительно и легко заставит уверовать всех, что при нем «жить стало лучше, жить стало веселее», но при этом упахиваться все будут настолько, что от работы кони сдохнут. Причем в первую очередь мрут самые сильные, такие как Боксер, который отправился прямиком на скотобойню.
Вопросы власти и борьбы за нее, свободы, скоропортящихся идеалов — об этом режиссер Грымов призывает задуматься зрителя. С одной стороны, это метафорическое рассуждение о власти и о сущности людей (эта постановка «не о скоте, а о человеке», подчеркивает Грымов. С другой, между строк читается посыл о том, что «скоты» пытаются стать людьми, но Человеком (подчеркнуто с заглавной буквы) можно быть только при условии, что в его жизни присутствуют культура и образование. Но какая культура может быть у скота, если они даже не едят, а исключительно жрут?