«Вечная слава герою»: в день рождения Зощенко перечислили его боевые награды

Возможен ли смех, когда рвутся бомбы и снаряды

130-летию мастера советской юмористической прозы Михаила Зощенко посты в социальных сетях сегодня посвятили десятки людей: от военкоров и писателей — участников СВО до бывшей главы комитета по культуре Государственной думы Елены Ямпольской.

«Невозможен смех, когда челюсти сведены гневом», — написала Ямпольская, подразумевая события в Курской области. А далее процитировала «Повесть о разуме» — главный философско-психологический труд Зощенко, рассказывающий в том числе о природе человеческого страха и частичной победе автора над фобиями, страдать от которых он начал в годы Первой мировой войны и революции.

С тезисом о «невозможности смеха» можно поспорить. В 1943 году, то есть в момент, когда завершалась эпохальная и кровопролитная Сталинградская битва, Зощенко написал, например, совершенно не фронтовой рассказ о неуловимом чиновнике Фокине-Мокине, в том же 1943-м в миниатюре «Однажды ночью» рассказал историю о человеке, которого по ошибке сочли душевнобольным. И таких примеров множество.

ВОВ в этих произведениях не присутствует даже в качестве фона, хотя в целом с 1941 года свое творчество классик перевел на военные рельсы: у него есть «Солдатские рассказы», рассказы о партизанах, красноармейцах, мирных жителях, которые не склонились перед захватчиками во время оккупации. Отдельного внимания заслуживает небольшой текст «Плохая земля» — о немце, который, несмотря на приближение Красной армии, бродил по своему «дарственному поместью», где и был взят в плен нашими бойцами:

— У нас многие, которые отличились, получили дарственные земли среди восточных пространств.

В штабе снова хохот поднялся. Смех. Шутки. Спрашивают немца:

— Когда же вы сподобились получить это дарственное поместье?

— Еще, говорит, в сентябре 1941 года.

Командир полка говорит:

— Время-то как быстро летит… Прошло два года, а вы еще и поместье свое не приняли.

Под общий смех и веселье спрашивают немца:

— Ну, хоть понравилось ли оно вам?

Немец говорит:

— Нет, не понравилось. Плохая земля. И деревня разбита…

То есть смеяться и лечить смехом травмы, даже общенародные, Михаил Зощенко предлагал в тот момент, когда наша земля была еще буквально напитана русской кровью.

Кстати, в 1946-м, когда партия громила Ахматову, Зощенко, журналы «Звезда» и «Ленинград», Михаилу Михайловичу в упрек поставили то, что он «окопался в тылу» (имелась в виду его эвакуация в Ташкент). О том, что в первые дни Великой Отечественной писатель пытался стать добровольцем, но был признан негодным к строевой службе и тогда вместе с сыном вступил в бригаду, боровшуюся с зажигательными бомбами на крышах домов, «клеймители» как-то «забыли».

Но самое главное – и об этом 10 августа напомнила поэт Марина Кудимова – сражаться на фронтах «незнаменитой» с точки зрения советской власти Первой мировой войны Зощенко решил, опять-таки, добровольно.

«Осенью 1914 года началась мировая война, и я, бросив университет, ушел в армию, чтоб на фронте с достоинством умереть за свою страну, за свою родину», — цитирует Кудимова автобиографическую повесть «Перед восходом солнца», работа над которой была завершена в 43-м году.

И приводит перечень боевых знаков отличия Зощенко:

— Орден Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом — «За отличия в действиях против неприятеля». Орден Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». Орден Святого Станислава 2-й степени с мечами. Орден Святой Анны 3-й степени с мечами и бантом. Орден Святого Владимира 4-й степени (не получен в связи с последующими событиями 17-го года)…

«Вечная слава герою», — говорит Кудимова. Мы присоединяемся к этим словам.